Утро. Воскресенье. Просыпаюсь. Собираю в целое себя. Мимо ванной. Лень умыться. Каюсь, совестью страдающей скрипя. Этот механизм отлажен чётко: ноги сами — прямо на балкон, утренней ползущею чечёткой шлёпаю по полу босиком. Громоздятся Облаки горАми, в лужах отражается лазурь: птичьи голоса не под ногами, - а в выси, по окончаньи бурь. Да и шут с ним — залитым балконом: дворники дорожки подмели и шевелит май умытым клёном тени у подъезда до двери...
Утро. Понедельник. К черту клёны. Так будильник взял бы и убил. Я, после вчерашнего зелёный, время отрицаю, как дебил. Жаль, что нынче не начало мая, Долг зовет вперед, едренамать. Новыми ботинками хромая Я пойду в контору досыпать. И, очнувшись к часу пополудни, Возлюблю свой офисный альков. Вот такие трудовые будни с факсами заместо облаков.
Нам всем, увы, по‑разному везет, Одним в уходе, а другим — с рожденьем. Кому судьба подарит первый взлет, Ну, а кому — последнее паденье.
--- Капризен рок. В конце или в начале Нас не спасут, увы, ни страсть, ни ум. Вон, баловень судьбы... — уже в опале! А неудачник... — празднует триумф!
---
И грех роптать. Таинственный закон Вершит свой промысел и правит судьбы: Кого — шутя возвысит высоко, Кого — всерьез унизит и осудит.
---
Что ж, пусть трясут приливы и отливы, Но над одним мы властны, черт возьми! — Прожить в познаньи истины пытливом, Без лжи в душе и мелочной возни!