колосья, И лазурь, и полуденный зной… Срок настанет — Господь сына блудного спросит: “Был ли счастлив ты в жизни земной?” И забуду я все — вспомню только вот эти Полевые пути меж колосьев и трав – И от сладостных слез не успею ответить, К милосердным коленам припав.
Это всё моё родное, это где‑то в глубине, Это самое святое, что осталось во мне. Это нас хранит и лечит, как Господня Благодать, Это то, что не купить и не отнять.
За все Тебя, Господь, благодарю! Ты, после дня тревоги и печали, Даруешь мне вечернюю зарю, Простор полей и кротость синей дали. Я одинок и ныне — как всегда. Но вот закат разлил свой пышный пламень, И тает в нем Вечерняя Звезда Дрожа насквозь, как самоцветный камень. И счастлив я печальною судьбой, И есть отрада сладкая в сознанье, Что я один в безмолвном созерцанье, Что всем я чужд и говорю — с Тобой.
−10
