Ochki, так устроена человеческая психика, что события, отдалённые во времени или пространстве, какими бы ни были они страшными, в памяти меркнут и уже не кажутся таковыми. Войну 1812 года, всё‑таки до сих пор вспоминают, хотя ветеранов той войны, вряд ли мы найдём. Думаю, лет 100 ещё будут отмечать...
Ochki, у меня два деда воевали. Я сама выросла на историях с фронта. Может быть этот праздник потом не будут отмечать, но я даже не представляю, через сколько это лет. Но пока живы мои родители‑послевоенные дети, живу я и моя семья, то всегда 9 мая будет для нас днем Победы и будем отмечать. Не набухиваться! Это делают как раз те, кто не помнит, не знает и думаю не прочитал ни одной книги о войне. Для них это только повод нажраться пива и посмотеть на кучу летящих огоньков и поорать просто так. Если честно, только поэтому вчера я уже не поехала на салют.
Ochki, Согласен, что праздник для тех, кто ковал Победу и на передовой, и в тылу — для ветеранов! Но не для таких чудаков на букву М, которые принимают это как повод налакаться и в пьяном угаре что‑то строить из себя. Защитники мля... Не хорошо это!
Проснулись все кому спалось,
На небе что-то взорвалось,
Я распахнул свое окно и глянул вверх,
И тут мне сзади говорят: «Ты посмотри, опять бомбят!»
— А я в ответ: «Да это ж просто фейерверк!».
Кому ответ?! Кто говорил?!
Ведь я один в квартире был!
Жена у матери — давно, наверно, спит.
Я обернулся, что за бред,
Передо мной стоял мой дед,
Мой дед, который в 45-м был убит.
Шинель, пилотка, ППШ,
А я стоял едва дыша,
И головой своей мотал, чтоб сон прогнать,
Но дед не думал уходить,
Он попросил воды испить,
Потом сказал: «Присядем, внук, к чему стоять!».
Напротив деда я сидел
И словно в зеркало глядел,
И дым махорки незнакомый мне вдыхал,
А он курил и говорил,
Про то где воевал, где был
И как на Одере в него снаряд попал.
Тут его взгляд задумчив стал,
И дед надолго замолчал,
Потом вздохнул и произнес: «Скажи мне, внук,
Ты отчего же так живешь,
Как будто свой башмак жуёшь,
Как будто жизнь для тебя сплошной недуг?!».
Я растерялся, но потом,
Ему все вывалил гуртом:
Что современный человек такая дрянь,
Что я ишачу на козла,
Что в людях совесть умерла,
И что отмыться им не хватит в мире бань.
Я что-то там ещё кричал,
Но тут кулак на стол упал,
Горящим страшным взглядом дед меня сверлил:
«Тебе б со стороны взглянуть,
Мой внук, на жизни твоей суть
И ты тогда б совсем не так заговорил!
Ты был талантлив, всех любил,
Но все в деньгах похоронил,
Искал разгадку смысла жизни, а теперь?!
Ты ищешь баб на стороне, забыл о сыне и жене,
И между миром и тобой стальная дверь.
Неужто ради ваших склок,
За хлеб и зрелища мешок,
Мы погибали под огнем фашистских крыс,
Эх, нету Гитлера на вас,
Тогда б вы поняли за час,
Всю ценность жизни,
Её прелесть, её смысл!».
Уже рассвет входил в мой дом,
И пели птицы за окном,
Солдат исчез и я вдруг начал понимать:
В любом из нас сидит война,
Не знаю чья в этом вина
И нам нельзя на ней, ребята, погибать!
В любом из нас сидит война,
Не знаю, чья в этом вина
И нам нельзя на ней, ребята, погибать.
−2
