В воду черную белую ты уронила камею, соскользнуло кольцо, лишь плеснула волна на краю. Ты сказала себе: Я наверно теперь повзрослею, и пустую ладонь запоздало сжимала свою.
Ты смотрела как омут лесной стекленеет, Ворон стискивал когти кривые, сдирая кору. Ты сказала себе: Оправдаться ведь я не сумею, вмиг в колодце волна умерла, и я тоже наверно умру.
Мне годы приносят и ладан и шерсть, и золота‑смирны до смерти не счесть, мне шесть было утром, а вечером пять, мне незачем смертью рожденье карать, мне было четыре и сто шестьдесят, мне было два тигра и шесть поросят, мне было вселенная семь покрывал. Мне было смешно, я уже умирал. Мне было три корня моих Игдрасиль, мне было — все было. Я космос и пыль. Когда меня не было, было светло, когда мне родилось, быльем поросло. Упруго былинки склоняются ниц, трава поклоняется множеством лиц, крамольные истины мокрых ресниц верстают дороги веков‑колесниц. И вновь открывается небо Лица, и вновь отрываются к Богу сердца. И хвалит дыхание всякое Свет, трава, у которой дыхания нет.
−17
